Конфликт между "Новой" и главой СКР Александром Бастрыкиным, благополучно окончившийся на прошлой неделе, получил неожиданное продолжение. Вслед за публичными извинениями главного следователя страны перед журналистом Сергеем Соколовым свои публичные извинения вынужден был принести журналист Валерий Панюшкина. Правда, не Соколову, а Платону Лебедеву, пишет "Новая газета".
Поводом послужила авторская колонка журналиста на страницах издания "Сноб" "Бастрыкин, останьтесь". Анализируя извинения главы СКР ("Впервые на моей памяти высокопоставленный государственный чиновник извинился перед гражданином"), Панюшкин перечислил других вип-персон, которые тоже угрожали журналистам, но пикетов возле их "дворцов", недоумевал он, журналистское сообщество почему-то не проводило. Такими випами автор назвал Путина, Кадырова, Сечина и неожиданно Лебедева.
"Платон Лебедев угрожал журналистам смертью? Угрожал, - как об очевидном и общеизвестном факте рассуждал Панюшкин. - Почему же мы не стоим в пикете?.. Неловко? Человек и так в тюрьме? Да, неловко".
Брошенная Панюшкиным фраза вызвала у коллег известного журналиста оторопь. Ведь до Панюшкина ни прокуратура, ни СКР, ни тот же Путин, ни о чем подобном даже не намекали. По сути, это было обвинение в уголовном преступлении. Впрочем, подробней объяснить, какому журналисту смертью угрожал глава МФО "Менатеп" и главное за что, Панюшкин обратившимся к нему за комментариями коллегам из издания PublicPost не смог. И сослался лишь на эпизод в своей книге "Михаил Ходорковский. Узник тишины": "Я не помню имя журналиста. Но точно так же, как и в случае Сергея Соколова, журналист жаловался на то, что ему угрожали. Только после этого не было никаких пикетов".
Обратившись к первоисточнику, журналисты обнаружили, что в книге упоминается об угрозах Лебедева журналисту не как о факте, а как о байке и слухе: "<…>в журналистской тусовке рассказывалась история про то, как репортер газеты "Ле Тан" Сильван Бессон приехал в Москву расследовать историю о деньгах ЮКОСа в Швейцарии, пошел поговорить про это с Платоном Лебедевым, а тот был с Бессоном груб, сказал, чтоб не лез лучше Бессон в это дело, и спросил даже, не боится ли Бессон, что завтра его на улице переедет машина".
Окончательно этот слух развеял сам Сильван Бессон, который рассказал Public Post, что действительно встречался с Лебедевым и Ходорковским в 1999 году, написал в итоге критическую статью о ЮКОСе, но ему не угрожали: "Это было по сценарию "хороший коп - плохой коп". Ходорковский был приветливым, вежливым, открытым, а Лебедев был "плохим парнем", более агрессивным. Это было что-то вроде: "А может, мы будем собирать о тебе информацию, и кто знает, что мы о тебе найдем".<…> Я не сказал бы, что это была угроза".
Между PublicPost и Панюшкиным на сайте "Сноба" в тот же день в комментариях (под статьей) произошла перепалка. Панюшкин настаивал, что угрозы от Лебедева были, коллеги просили прочесть их маленькое расследование и письмо Бессонна в редакцию. В итоге журналисту на сайте "Сноба" пришлось признать: он был "неточен", да, речь шла о байке.
Публичных же извинений от него потребовал сам Лебедев. Из Вельской колонии, где отбывает срок, он передал через адвокатов открытое письмо:
"Я никогда, как Вы солгали на сайте Сноб.ру, "не угрожал журналисту смертью". Полагаю, что Ваше стремление стараться быть честным журналистом приведет к тому, что Вы, как и Бастрыкин, публично извинитесь передо мной. В отличие от Вас, ранее журналисты передо мной извинялись за разные "глупости", в том числе, и известный Вам Сильван Бессон. Честь имею, Платон Лебедев.
P.S. Надеюсь, что это обращение к Вам Вы не воспримите как угрозу, тем более, смертью, даже если сам факт извинений будет для Вас смертельно обиден".
Панюшкин не заставил себя ждать, тут же извинился публично:
"Я действительно имел неосторожность написать про вас фразу, не соответствующую действительности. Я, как Вы справедливо догадались, легкомысленно имел в виду десятилетней давности журналистскую байку про вас и Бессона. Разумеется, на байку нельзя опираться как на факт, тем более, что байка эта оказалась лживой. Но поверьте, в моих словах не было никакого злого умысла, а было именно легкомыслие. Приношу свои извинения.
P.S. Извиняться перед Вами мне вовсе не обидно, а наоборот легко и приятно. Я рад, что ложной оказалась история, которая так разительно контрастировала в моей голове с Вашим образом - мужественного и последовательного человека. Кроме извинений, примите, пожалуйста, еще и свидетельство моего искреннего уважения и сочувствия к Вам".