В 2020-2022 годах психолог, автор проекта «Психология стресса для журналистов» Ольга Кравцова проводила исследование о стрессогенности профессии журналиста. Согласно результатам этого исследования, журналисты оценили уровень стресса в своей работе на 7,5-8 баллов из 10.
Говоря о том, как справляться с переживаниями после эмоционально тяжёлого задания, примерно каждый пятый журналист отвечал: «алкоголь».
«Лениздат.ру» поговорил с Ольгой Кравцовой о том, как журналисты переживают стресс и профессиональное выгорание и как изменилось их эмоциональное состояние за последние полтора года.
Справка
Ольга Кравцова – кандидат психологических наук (МГУ, 2000). С 1994 года она занимается исследованиями психологических последствий травматических событий и оказанием психологической помощи пострадавшим. Являлась координатором проектов, а затем и директором Центра экстремальной журналистики (2008-2011). С 2015 года – член Общественной коллегии по жалобам на прессу (в созыве 2020 года – заместитель председателя палаты медиасообщества).
В её авторский проект «Психология стресса для журналистов» входят разработка и проведение образовательных программ, организация психологической поддержки для журналистов и блогеров, работающих в экстремальных ситуациях, а также освещающих темы, которые требуют особо бережного подхода: трагедии и конфликты, преступления над личностью, проблемы инвалидности и т. п. Этот проект включает в себя и одноименный Telegram-канал.
- Как у вас сформировался интерес к работе с журналистами?
- Я работала в центре «Сестры» с пострадавшими от сексуализированного насилия, потом довольно долго с вынужденными мигрантами из дальнего зарубежья: афганцами, африканцами и другими. Параллельно я была администратором и переводчиком в разных проектах по развитию медиа. Никогда не мечтала стать журналистом и не ожидала, что буду с ними работать, но в какой-то момент поняла, что мне интересно общаться с журналистами как психологу-просветителю.
- Что вы подразумеваете под работой психолога-просветителя?
- У журналистов были и есть вопросы о том, как говорить с человеком, который переживает травму. С чего начать интервью? Что можно спрашивать, а чего нельзя? Какие слова утешения можно произнести? Как вообще общаться, чтобы у человека не было дополнительной травмы? У меня получилось сформулировать ответы.
Например, в беседе с тем, кто пережил травму, лучше не задавать вопросы «почему?» или «зачем?». Допустим, женщина пострадала от сексуализированного насилия. Даже демонстрируя ей сочувствие, не стоит спрашивать: зачем ты туда пошла? почему не кричала? почему согласилась вместе с ним выпить? Такой вопрос усугубляет то, что пострадавшая и так уже переживает.
В процессе разговора многим журналистам хочется поделиться своими переживаниями, которые они уже прожили. Возникает вопрос: надо ли делиться тем, что у меня произошло что-то аналогичное? Нет. Очень важно не перетягивать на себя одеяло, потому вы не можете провести человека тем путем, который сами прошли в переживании горя. Свой путь человек должен пройти самостоятельно. И никогда не надо говорить: «Я знаю, что вы чувствуете». Мы не знаем.
Не стоит бояться, если собеседник начал плакать. Можно с ним заранее договориться, что интервью заканчивается, если он подаст условный знак. Пока его нет, нужно уметь держать паузу, не заполняя её следующим вопросом.
Перед интервью всегда полезно дать человеку какие-то варианты для выбора: вы хотите здесь поговорить или в другой комнате? вы хотите, чтобы мы были с вами наедине или чтобы присутствовал кто-то из близких? будем общаться сидя или стоя? Это возвращает человеку чувство, что он может контролировать ситуацию. Обычно это дает положительный результат.
Накопив ответы на подобные вопросы, я оказалась в достаточно уникальной нише, поскольку обнаружила, что этим мало кто занимается. Хотя мне казалось, что эта проблема лежит на поверхности, ведь журналистам очень часто приходится сталкиваться с чужими травмами и пропускать их через себя. Если психологи на семинарах обсуждают, как справиться с выгоранием, то у журналистов до последнего времени не было понимания, что их это тоже касается.
Флер отрицания
- Наши коллеги готовы признать, что постоянный стресс на работе это проблема? Или по большей части это отрицают?
- Когда начинаешь с журналистами об этом говорить, то флер отрицания — все нормально, я стойкий, мне все нипочем — спадает. У каждого находится много историй, которые наболели, но отложены в какой-то, если так можно выразиться, дальний эмоциональный угол. Там это лежит и немножечко фонит.
Однажды на семинаре по профилактике выгорания для журналистов мы говорили, что профессия заставляет их стремиться туда, где опасно, взаимодействовать с людьми, которые травмированы. После занятия ко мне подошла девушка и призналась, что это интересное чувство, когда наконец-то кто-то спросил у журналистов: ребята, а как вы себя чувствуете? Эти проблемы всегда выносятся за скобки. Они — часть работы, не выдерживаешь — уходи.
При этом хочу отметить, что журналисты по большей части действительно очень стрессоустойчивые люди. Даже несмотря на то что профессия заставляет смотреть на чужое горе, она же предлагает инструменты, чтобы справиться с собственным стрессом.
Не у всякого человека, который общается с людьми, попавшими в беду, есть возможность им помочь в рамках своей профессии. Журналист может привлечь внимание к проблеме, мобилизовать людей на сбор средств. Он может информационно помочь своей аудитории, обществу что-то сделать с травмой. Постараться предотвратить её повторение. Это все очень мощные инструменты в психологическом плане.
- И все-таки — как коллеги переживают собственный рабочий стресс?
- Стресс журналиста складывается, конечно, не только из общения с пострадавшими. Здесь сказывается и темп работы, и дедлайны, и постоянная погруженность в какую-то тематику. Журналистика — одна из профессий, где ты не очень можешь разграничить работу и остальную жизнь. Журналист всегда журналист. Он не может выключиться из повестки или перестать воспринимать информацию профессионально.
Я не могу, например, репортеру сказать: не проверяйте новости чаще трех раз в сутки. Я понимаю, что это невозможно. В этом стрессогенность профессии. Плюс добавляется, конечно, вторичная травма от взаимодействия со своими героями. Если вы хороший журналист, то принимаете на себя их беды и проблемы. Неизбежно возникает вопрос: как журналистам заниматься профилактикой собственного выгорания, как справляться с собственным стрессом?
- Что бы вы могли порекомендовать журналистам в качестве профилактики от стресса?
- Сейчас журналисты говорят: раньше я три больших материала в неделю выдавал, а сейчас один никак не могу дописать. Стресс очень много сил забирает. Делайте что-то, что вас поддерживает, в том числе и физически. Если вы сидите все время перед компьютером, то у вас как бы вся жизнь в информационном поле. Обязательна какая-то двигательная активность. Это может быть йога, медитация… Можно просто выйти в магазин, а не заказывать доставку. Здорово, если у вас есть любимая физическая активность. Танцы, например. Можно дома включить любимую музыку и подвигаться энергично.
Личный архив Ольги Кравцовой
- Сами журналисты осознают свои проблемы? Охотно обращаются к психологам?
- Когда я только начала заниматься этой темой, мне ваши коллеги сказали, что это всё не проблемы. Журналисты исторически привыкли запихивать в дальний угол сознания свои профессиональные травмы и думать, что всё нормально. Неважно, что я приехал из Беслана и мне теперь ужасы снятся. Со мной все в порядке.
На вопрос, а как собственно люди снимают стресс, мне ответили: «Ну, стакан водки на ночь — и всё в порядке». Для меня, как для психолога, сразу «звенит звонок», если нужен стакан водки. Потом на семинарах от журналистов более старших поколений просто слышала: нас учили, что без водки нет журналиста. Это был повсеместный способ снятия стресса, присущий журналистской культуре, причем не только в России. Не возьмусь сказать, что все продолжают сильно употреблять и сейчас, но не скажу, что это ушло. Все равно спиртное остаётся одним из легитимных способов расслабиться и снять стресс.
В последнее время я вижу, что ситуация все-таки меняется потихонечку. Молодые журналисты и студенты, например, открыто говорят на семинарах, что ходят к психотерапевтам. Журналисты уже от них не шарахаются, как это было 15 лет назад, когда постоянно звучало: зачем мне психолог? Разве я больной или слабак?
- Если журналист осознал, что у него проблемы, но ещё не готов идти к психотерапевту, где он мог бы найти ответы на свои вопросы? Какие книги вы бы ему порекомендовали?
- При Высшей школе журналистики Колумбийского университета существует Dart Center for Journalism and Trauma. На его странице есть материалы на русском языке. Для тех, кто читает по-английски, это, конечно, Клондайк материалов на тему того, как освещать те или иные экстремальные ситуации, а так же как журналистам самим справляться с собственным стрессом, что делать для профилактики выгорания. Есть раздел «Как пережить стресс» на сайте «Сделано медиа».
Я в разные годы публиковала материалы в своём ЖЖ. Он до сих пор существует, и там легко всё найти по меткам. Есть откровения пострадавших, материалы по освещению сексуализированного насилия, интервью с опытными журналистами об их эмоциональных переживаниях при освещении экстремальных ситуаций. Сейчас в своём Telegram-канале стараюсь собирать материалы по этим вопросам.
Из книг могу порекомендовать литературу, которая подойдет не только журналистам, а всем, кто переживает кризис. Мне очень нравятся работы Виктора Франкла. Доступны лекции его ученика – Альфрида Лэнгле. Есть две книги Эдит Евы Эгер – «Дар» и «Выбор». Они про то, как человек переживает ситуации, в которых он ничего не контролирует, кроме собственной реакции на происходящее.
Что ещё зависит от нас?
- Сегодня многие коллеги, которые начинали в эпоху перестроечной журналистики, в отчаянии от того, что ничего не могут изменить, хотя когда-то представляли реальную силу.
— Это очень болезненная проблема. Ещё задолго до пандемии звучал вопрос, что мы можем сделать как профессионалы. Есть большой риск выгорания, когда ты не видишь смысла в том, что делаешь. Когда он, смысл, ускользает. Иногда человек может выйти из профессии, потому что не видит уже никаких результатов. Если оставаться в журналистике, то, наверное, как в любой кризисной ситуации важно понять, что есть вещи, которые не в нашей власти и не под нашим контролем.
Всем людям свойственно желание контролировать то, что с нами происходит. Журналисты не исключение. Если контроля нет, опускаются руки. Очень важно определить для себя, для коллег, какие шаги ещё в нашей власти, что от нас ещё зависит, во что мы можем вложить свои силы, энергию, ресурсы. Пусть наши усилия не сработают сейчас, но, может быть, в долгосрочной перспективе они послужат тому, во что мы верим.
Кстати, журналисты говорят сейчас, что профессия отчасти помогает справляться с фрустрацией. Если человек направляет свои усилия на то, что он считает важным, то психологически это источник поддержки.
- Можно ли сказать, что за последние 1,5 года психологические нагрузки на журналистов стали невыносимыми?
- Количество стрессов у журналистов выросло, несомненно. Я проводила на эту тему социологический опрос еще в 2021-м. Пока набирала результаты и обрабатывала их, наступил 2022 год, и я решила сделать дополнительный небольшой опрос. Я пока нигде не публиковала результаты.
Первый вопрос, который я задавала: насколько стрессогенной является профессия журналиста? Респонденту предлагалось выбрать ответ в диапазоне от 1 до 10. В среднем получилось где-то 7,5-8 баллов.
Летом 2022 года я задавала тот же самый вопрос и уточняла, насколько в последние месяцы усилился профессиональный стресс. Люди выбирали ответ «сильно». Получается, что у большинства он вроде бы увеличился, но если смотреть на результаты по баллам, то в среднем остался на прежнем уровне, в районе 8.
Какие выводы можно сделать? Наверное, что профессия журналиста в принципе всегда была стрессовой. Это люди, которые первыми реагируют на опасную ситуацию в обществе. Люблю на семинарах повторять, что если происходит что-то экстремальное и все, повинуясь инстинкту самосохранения, бегут от места происшествия, то представители нескольких профессий, в том числе журналисты, устремляются к месту опасности.
Стрессов стало больше. Об этом надо говорить и с этим работать, журналистам необходимо поддерживать друг друга и себя.