Если бы не вторая волна коронавируса, сейчас бы в Петербурге шел IX Культурный форум. Традиционно несколько сессий на нем планировалось посвятить вопросам работы СМИ. Редкая возможность обсудить именно «культурную журналистику». Форум отменен, множество ограничений не дает возможности наслаждаться, как раньше, богатой культурной жизнью Петербурга, но есть теперь время поговорить о том, что происходит в культурной жизни города и в культурной журналистике с Анной Фрадкиной – телеведущей с 20 летним стажем, большая часть которого прошла с новостями культуры в местном филиале ВГТРК.
Сомнение – двигатель прогресса
- Что изменилось вокруг и внутри вас за последние месяцы, когда из-за коронавирсуных ограничений культурные события, а значит и культурные инфоповоды, сошли на нет?
- Да, я должна быть модератором на Культурном форуме, все отменилось… Мы уже начинаем привыкать жить без выходов в свет, от этого становится не по себе. Ведь раньше старалась не пропускать ни одной премьеры, открытия, везде хотелось успеть. Теперь мероприятие оценивается с точки зрения массовости, и выбор делается в пользу отказа от посещения. Мы живем в какой- то явно переломный момент, это всем очевидно, а вот что мы должны сделать, чтобы выйти из этого кризиса достойно – над этим нужно очень хорошо подумать. Понятно, что в связи с пандемией вся культурная отрасль пострадала не меньше, чем туризм, например. А моральный, не только финансовый, урон здесь колоссальный – как столько времени живут артисты без зрителей? Им же нужно подпитываться энергетикой зала, ее нет – это может обернуться деградацией. И новости культуры оказались сведены к минимуму в связи с сокращением культурной жизни. Когда мы все вернёмся к нормальному режиму – никто сегодня сказать не может.
- В чем отличия «культурного» журналиста?
- Как-то принято, что журналист – такой универсальный солдат: утром на пожар, вечером в театр. В информационной гонке все нужно делать быстро, выдавать материал сразу, завтра будет новый день и поводы. Очень редко сегодня можно встретить корреспондента, имеющего именно культурную специализацию. Часто это просто роскошь для информационной редакции. В итоге журналистам, особенно начинающим, намного легче рассказать, например, о прорыве трубы, чем о премьере спектакля или о концерте. Вот есть ЧП, прорыв трубы. Все понятно, ты на месте, видишь и рассказываешь: труба, фонтан воды, экстренная ситуация, мастера, очевидцы, говорят. В культуре эта описательная схема не работает абсолютно. Здесь нужен backstage. Ведь все, что происходит на сцене, мы видим глазами оператора. Но очень часто начинающий тележурналист дублирует видео своим рассказом – вот на сцене музыканты, они играют, дирижёр дирижирует, зрители аплодируют, и обязательно «все волнуются, потому что в Петербурге очень искушенная публика». Это штамп штампов. В крайнем случае эта описательность может работать в печатной публикации. В телевизионный же материал нужно закладывать все, что ты узнал дополнительно, например, когда поговорил с режиссером, артистом, выудил из него детали, в прямом и хорошем смысле «закулисную» информацию.
- То есть должна быть специализация в профессии – «культурная журналистика»?
- Мне кажется, это было бы правильно. Причем культура и искусство как специализация может быть в вузах, где учат журналистике, и наоборот, журналистика может стать специализацией там, где преподают искусство – например, в Институте культуры или в Театральной академии. Кадры из этих вузов могли бы пополнить ряды культурно обогащенных журналистов – назовем это так. Это специалисты на стыке профессионального и общественного интереса. Я помню, мы обсуждали такую необходимость еще лет 10 назад на кафедре радио и телевидения на журфаке СПбГУ, эта тема периодически возникала на каких-то мастер-классах, профессиональных встречах и обсуждениях. Но по-прежнему все пока на уровне идеи. В городе, который все еще называется культурной столицей, такое направление в журналистике должно быть. И не только теоретическое – надо бы включать обязательное посещение театров, музеев, выставок. Должна быть насмотренность. Только так уходит страх. Ведь что такое труба, зарытая в земле, все понимают, а труба, которая в оркестре – там их много, и все такие разные.
- Случаются ляпы?
- Слушайте, даже неправильное ударения в фамилии артиста, неверно указанное звание – уже очень болезненно для творцов. Такая небрежность бывает. На самом деле это удивительно, потому что есть интернет. И сейчас журналист в плане информационного сопровождения находится в более комфортных условиях, чем, скажем, 20 лет назад, когда нужно было постараться, чтобы уточнить что-то – открыть книгу, справочник, позвонить, может быть, даже пойти в библиотеку. Главное, на мой взгляд – все подвергать сомнению и искать подтверждения. Познер сказал, что качество журналиста – подозрительность. Мне больше нравится слово «сомнение». Проверять себя и других постоянно. Нельзя быть уверенным ни в чем на сто процентов. Я говорю не про ту неуверенность, которая мешает работе, заставляет комплексовать, нервничать на съемках, на интервью. Я про внутреннее сомнение, которое для меня, например, двигатель прогресса. Критичное и ироничное отношение к себе и к миру дает возможность развиваться.
Фото: фото предоставила Анна Фрадкина
Снисходительный тон оставьте в редакции
- Вам часто жалуются на других журналистов?
- Бывает. Зрители, например, среди них есть очень внимательные, если не сказать придирчивые. Но зачастую они не разбираются, на каком канале и в какой программе прозвучала ошибка. Для многих людей есть одно сплошное телевидение. Приходится выяснять – и часто защищаю коллег. Вот на днях буквально, в соцсетях одна дама возмущалась, что в новостях архитектора Трезини назвали Трезиным. И прямо уверяла, что это петербургская «Культура». Пришлось провести целое расследование – выяснилось, что и канал не тот, и ошибки нет – звали так итальянца русские люди, на свой манер, Андреем Трезиным. Деятели культуры часто сетуют на невнимательность – я уже говорила про их трепетное отношение к деталям. Хотят обычно более глубокого проникновения в тему. Но тут стиль задает хронометраж. Стандартный сюжет минуты три, в него нужно уместить все самое главное, выстроить сюжетную линию, дать эмоцию, предоставить слово героям – эта такой минифильм! Краткость – как известно, сестра таланта, поэтому так важен профессионализм в тележурналистике. И поэтому снова говорю о специализации. Еще очень важна этика поведения журналиста на месте съемок. Недопустим снисходительный тон – ну давайте, рассказывайте, что тут у вас. Хороши гибкость, маневренность – пусть придется записать лишние несколько минут интервью, зато не обидишь артиста. Очень важно неформальное общение, хорошо стать своим в культурном сообществе. Поскольку часто бывала ведущей и организатором культурных событий, совмещала это с журналистским интересом – темы для будущих сюжетов рождаются в кулуарах. Из людей творческих часто нужно вынимать информационные поводы – и это случается в разговоре. «А, мы на днях премию получили…» – «А что ж вы молчите?» Еще есть огромный пласт закулисья – театрального, музейного, там люди не публичные, но именно на них держатся успехи того или иного учреждения культуры. У них многое происходит, об этом интересно рассказывать, но это не лежит на поверхности.
- Во многих редакциях в культурную рубрику попадают материалы не только о театрах, музеях, но и шоу-бизнесе.
- С ним немного другая история все же. Там больше интересуют отношения между исполнителями, чем их творчество. Шоу-бизнес – это коммерция прежде всего. И этим новостям сложнее появиться в серьезных СМИ. Эта информация часто относится больше к светской жизни, хотя, конечно, там присутствует творчество. Кстати, огромный пласт молодежной культуры тоже редко находит отражение в «традиционных», назовем их так, СМИ. Мне кажется, это упущение, мы отсекаем аудиторию определенного возраста, отсюда мнение, что новости культуры – для пенсионеров.
Быть плохим художником – трагедия
- Если вернуться к вашему предложению – профильное обучение журналистов: вы говорите, что это необходимо, но сами вы ведь не заканчивали журфак, всему учились на практике?
- Конечно, меня можно упрекнуть в этом, что некоторые и делают. Однако известно, что журналистика – не теория, это практика, ремесло. И я знаю прекрасных журналистов с непрофильным образованием. Моим журналистским университетом стал опыт. Можно сказать, стояла у истоков FMвещания на радио – сначала в Уфе, потом в Петербурге, на Радио Балтика. Это была отличная школа – была редактором, корреспондентом, ведущей информационных и развлекательных программ. Потом перешла на НТВ, новый, прекрасный опыт. И вот уже 20 лет на ВГТРК в Санкт-Петербурге. В 2003-м были придуманы «Вести-Культура», которые шли после основного выпуска петербургских «Вестей». Мне предложили этим заниматься, и спасибо, что увидели именно меня в этой роли. Затем выпуск перекочевал на канал «Культура», что было логично.
Фото: фото предоставила Анна Фрадкина
- То есть получается, что вы все-таки стали профессионалом без всякой специализации во время учебы?
- Я уже говорила про постоянное сомнение. Именно поэтому не могу сказать, что я уже полностью состоялась, знаю все, стала абсолютным профессионалом. Если человек признал себя гуру в профессии – он остановился в развитии. Мне многое дала семья. Это тоже очень важно, бэкграунд может быть из семьи. Мои бабушка и дедушка учились на актерском, были театральными артистами, это родители мамы. Потом дед, Михаил Андреевич Подшибиткин, стал театральным управленцем – и перед войной был назначен в Львовскую филармонию директором. Приехал работать, а пришлось эвакуировать – буквально бежали, их уже бомбили, прямо 22 июня. Во время войны они ездили с актерскими бригадами по всем фронтам. В его трудовой книжке есть запись, что в этот период он был директором Ленинградского театра миниатюр, там в это время уже служил Аркадий Райкин, есть старые фотографии, они вместе на Дальневосточном фронте, потом долго общались, до конца жизни. После войны он и бабушка вернулись во Львов. Своим дочерям, в том числе и моей маме, они запретили идти в актрисы, так бывает, не хотели им такой доли, и обе выучились на инженеров. Но мама буквально выросла в Филармонии, она хорошо пела, играла на скрипке и любила оперетту, и знала многие арии наизусть. В детстве часто их пела мне. И что удивительно, я до сих пор помню слова многих опереточных шлягеров. В детстве с удовольствием и даже успехом, судя по оценкам, училась в художественной школе, все советовали поступать дальше, но мои подростковые комплексы не позволили мне пойти по этому пути. Хотелось, но была мысль: «А что, если я буду плохим художником? Это же невозможно». Быть плохим инженером – может, никто и не заметит. А плохим художником – просто трагедия! Вот тут сомнение как раз и помешало. Поэтому пошла в технический вуз, а там, кстати, был факультет общественных профессий, где я и стала заниматься журналистикой параллельно. И первая моя статья, напечатанная в газете, была очень критическая. Материал был посвящен выступлениям Юрия Шевчука. Певца и его группу ДДТ тогда жестко прессовали, просто выдавливали из Уфы, где он начинал. В итоге известным он стал в Ленинграде, куда уехал, а мне до сих пор стыдно, что поддалась так называемому общественному мнению, которое диктуется сверху, и в азарте написала разгромный материал, сама не разобравшись толком. Давно хочу извиниться перед Юрием! Но это был отличный урок, я запомнила с тех пор – только честное и собственное мнение.
Справка
Анна Фрадкина родилась в Уфе, но давно по праву считается петербургской журналисткой.
После окончания Уфимского нефтяного университета переехала в Санкт-Петербург. С 1994 по 1999 год работала корреспондентом и ведущей на «Радио Балтика», с 1999 по 2001-й была ведущей программ в петербургской редакции НТВ. В 2001-2003 годах – ведущая программы «Вести» на канале «Россия – Санкт-Петербург». С 2003 года – ведущая программы «Вести – Культура», а позднее – петербургских выпусков на канале «Культура».
Выросло поколение, которое говорит: «Я не смотрю телевизор»
- Часто на журфаках студенты жалуются не только на отсутствие специализации, но и на то, что их учат теоретики, а не практики. Вы бы сами пошли преподавать?
- Я ни от одного предложения поделиться опытом ни разу не отказывалась. Мастер-классы были в Университете кино и телевидения, в Государственном Университете – студенты слушали с интересом, задавали вопросы, был полный зал. И это очень заряжает, подпитывает – такое общение полезно обеим сторонам. Мне кажется, такая практическая работа необходима для начинающих журналистов как можно в большем объеме.Всегда готова.
- Сейчас в связи с пандемией мастер-классы, да и много всего остального, ушли в интернет. Вы не планировали ничего подобного?
- Есть мысли, давно обсуждала с друзьями-коллегами, но все занимались своими делами, и вот теперь как раз появилось время и необходимость, я считаю. Делиться опытом теперь можно онлайн. Есть разные варианты, думаем, выбираем.
А онлайн-журналистика вас не привлекает? Завести собственный блог не хотите?
- В последнее время очень часто слышу этот вопрос! Я пока в процессе изучения этого пространства. Если браться, то делать профессионально. Сейчас все владеют техникой, достаточно смартфона, все стали блогерами, но важны контент и качество. Меня все-таки часто смущает любительский подход. Но то, что приоритеты сместились, и голубой экран уже не так притягателен для молодежи, и интернет по количеству просмотров серьезно потеснил телевидение – понятно и неизбежно. Уже выросло целое поколение, которое говорит: «Я не смотрю телевизор…» Что ж, это повод задуматься тем, кто делает телевидение.
Беседовала Елена Михина