Поправки в нашумевший закон "О противодействии экстремистской деятельности" в минувшую пятницу после решения Госдумы одобрены и Советом Федерации. Дело — за подписью президента.
Поправки в закон "О противодействии экстремистской деятельности", расширяющие понятие "экстремизм", Дума приняла 8 июля, а Совет Федерации единогласно одобрил уже 14-го, но — с оговорками. Некоторые сенаторы считают, что пункты, "закрепляющие такие понятия экстремистской деятельности, как "публичная клевета", "применение или угроза применения насилия", "посягательство на жизнь государственных или общественных деятелей", не способствуют равенству прав и свобод всех граждан РФ". В результате в уже одобренный, но не вступивший в силу закон поправки могут быть внесены уже осенью, а в Думу направлены новые поправки.
Однако, как уже сообщала "Новая", Всемирная газетная ассоциация (WAN, объединяет 18 тысяч газет, 73 газетные ассоциации в 102 странах мира, 11 информационных агентств и 9 медиагрупп) и Всемирный форум редакторов (WEF) выразили протест в адрес российского руководства в связи с законом, который ждет подписи президента.
В письме Владимиру Путину они отмечают, что закон "позволит чиновникам произвольно трактовать закон и оказывать давление на своих критиков". Это приведет к еще большему "сужению возможностей для прессы в информировании общественности" и "росту самоцензуры среди журналистов, которая и так существует в настоящее время". Они напоминают президенту его же слова, сказанные им на открытии Всемирного газетного конгресса, прошедшего в Москве в июне, — о свободе слова как "ценностном завоевании, закрепленном в Конституции", о том, что "российский народ сделал осознанный выбор в пользу демократии", и о том, что "свобода прессы является важнейшим гарантом этого выбора". WAN призывает президента отклонить законопроект. Наибольший протест вызывает пункт, по которому журналист может быть признан "экстремистом" и получить за это срок — до трех лет.
Неудовольствие законом существует и в России. Письмо президенту написал и Союз журналистов, который также просит отклонить закон. Он "является бессмысленным, если его применять добросовестно", и "крайне опасным, если кто-то захочет сделать его инструментом злоупотребления" — говорится в обращении. Закон, считают в союзе, "ставит крест на важнейшей социальной роли прессы — едва ли не единственного действенного инструмента контроля общества".
Прецедент защиты прессы президентом России уже существует: сразу после трагедии в "Норд-Осте" силовые ведомства настаивали на изменениях в законодательстве, регулирующем деятельность СМИ. Тогда и Дума, и Совет Федерации приняли поправки, названные экспертами "драконовскими". Медиасообщество — в лице руководителей крупнейших телеканалов, газет и информагентств — обратилось к президенту с просьбой наложить вето. Президент просьбу удовлетворил. Сегодня же слышен только голос журналистских организаций.
Комментарии
Дмитрий Мезенцев, член Совета Федерации:
"Надо вести мониторинг правоприменения"
— Совет Федерации принял закон. Как вы к нему относитесь?
— Наверное, было бы неверно и по отношению к здравому смыслу, и по отношению к какой-то политической позиции задним числом комментировать и от чего-то отказываться.
— Вы можете сказать, "за" или "против" вы голосовали? Или это тоже неверно?
— Это тактично. Я голосовал "за". Но при этом мы поддержали позицию, которая была обозначена на пленарном заседании — приняли постановление, которое говорит о том, что подход должен быть очень выверенным, что Совет Федерации, безусловно, будет вести мониторинг правоприменительной практики.
— WAN обратилась с письмом к Владимиру Путину. Это действенный метод, как вам кажется?
— А очень хорошо ответил глава государства (по тому обзору, что я видел в газетах): у нас другого пути, кроме пути развития и становления демократии, нет. Только мы сами будем идти по этому пути. Я очень внимательно слушал выступление президента WAN на встрече в Кремле, и хотя слова критики были высказаны, баланс был предельно соблюден, корректен. Более того, я не почувствовал напряжения, недоверия к российскому информационному полю, когда мы лично общались.
— И с президентом WEF Джорджем Броком, и с руководителем WAN - Гевином?
— Я с ними со всеми общался, и с О'Рейли, и с Тимоти Болдингом. Кроме того, я имел честь принимать Тимоти в прошлом году, в октябре. Мы достаточно долго разговаривали. На этой встрече и Эдуард Сагалаев был, и Зелинская подъехала. Двухчасовой разговор был — о прессе, об отношениях с властью, о региональных проблемах.
— Да, но конкретно сейчас WAN возражает категорически против пункта, по которому журналиста можно приравнять к экстремисту и посадить на три года.
— Закон одобрен Советом Федерации и Госдумой. Если он будет подписан главой государства, то законодатели, которые понимают, что любой закон (тем более столь сложный, испытывающий столь сложное отношение) — это не прописная калька, а инструмент регулирования отношений в обществе, должны не забыть, не полениться, а вести анализ правоприменительной практики. Если мы увидим, что есть системное напряжение, некое напряжение, то мы должны вернуться к режиму поправок или хотя бы к парламентским слушаниям по этому закону.
Борис Резник, депутат Госдумы:
"Закон отвратительный!"
— Совет Федерации поправки к закону принял. А между тем WAN написала Путину возмущенное письмо с просьбой отозвать его.
— И правильно возмущаются. Я делал поправку по поводу этого идиотского пассажа, где всю страну хотят поделить на чиновников и всех остальных. Критиковать чиновников любого уровня нельзя, нельзя их, как тех гусей, дразнить, это — экстремизм, а все остальные должны в суде отстаивать свои честь и достоинство. Закон отвратительный. Моя поправка не была принята, хотя я коллег пытался убедить.
— На ваш взгляд, есть вероятность, что президент прислушается к WAN?
— Я бы этого очень хотел. Возмущение вполне законно, любой здравомыслящий человек понимает, чем это грозит: закон развязывает руки для чиновничьего беспредела.
— У вас лично есть еще какие-то претензии, кроме этого "пассажа"?
— Да, не только этот. Экстремизмом можно теперь считать любое выступление любого человека и на этом основании снять целую партию. Если неугодна какая-то партия, то можно снять ее с выборов.